Было утро... обыкновенное утро... где-то на окраине большого города, там где многоэтажки вытесняют дачные домики... но и среди этих дачных домиков попадаются крепости, почти дворцы, они величаво стоят, красуясь, солнечные зайчики играют в их окнах... все знают что это дома не простых граждан...
Но вместе с тем, если забыть про эти дома, забыть про все... то окружающий ландшафт был удивительно ярким и свежим, сияющее летнее утро, казалось только и ждало, когда кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь по достоинству оценил его красоту, красоту вечности и порядка...
В это время по одной из трасс, не важно какой, и в каком направлении ехала машина, это было Пежо серебристо-серого цвета, скорее всего это был цвет мокрого асфальта, но хозяин машины так за ней смотрел и так тщательно мыл - что при первом взгляде трудно было бы определить истинный цвет... Для этого надо было бы остановить машину...
Но мы с вами проследим за ней и за ее хозяином... Мы не раз будем думать, и переживать за него... И его судьба нам отнюдь не безразлична...
Впрочем... не будем торопить время...
Ведь самое интересное только начинается...
Молодой человек ехал уверенно, хотя не знал здешних мест, он тут был новеньким... Карта ближайшего города была видна в открытом бардачке...
слегка сощурив глаза, он посмотрел на ту местность, которую проезжал мимо, ему нравились эти места... нравились леса, нравились люди, которые он встречал по пути в поселках и маленьких городках...
Он не раз уже поглядывал на стрелку спидометра, уверенно снижающуюся до отметки "ноль"
Уже невдалеке по пути следвоания виднелась вывеска и здание небольшой заправочной станции...
При подъезде он увидел, что к заправке также примыкали два других здания - здание мини-маркета и небольшое аккуратное кафе...
Он стал, заворачивает на заправочную станцию... Молодой человек цепким взглядом оценил все и вся... заметил даже, сколько именно пакетов с углем лежит около дверей мини-маркета...
Выйдя из машины - он сделал заказ, расплатившись с юношей, подбежавшим, его обслужить и пошел в магазин...
Он остановился около лотка сигарет - выбрав парламент и взяв бутылку минеральной воды - он подошел к кассе... Женщина средних лет, с аккуратной прической и улыбчивым взглядом обслужила его...
Спросив про погоду и обменявшись ничего не значившими парами советов - они расстались...
Он положил воду на переднее сидение машины...
Сел за руль и подъехал к кафе...
Вошел... Заливисто и ярко зазвенел колокольчик над дверью...
Он прошел к стойке, заказал дежурный завтрак... и стал ждать заказа...
Взяв зубочистку, вложил ее в рот...
За ближайшим столиком сидел пожилой человек со старым сенбернаром, было видно, что они завсегдатаи этого места... местные... И их никто не трогал - к тем более никто не думал их гнать...
Улыбнувшись собственным мыслям, он поглядел на собаку...
Когда буфетчица отлучилась на кухню, старичок достал из кармана плаща фляжку, с недвусмысленным ее содержанием... Вытащив пробку, он слегка отпрянул назад: резкий аромат всякий раз заставлял его врасплох... старик заморгал...
Наш молодой человек, позавтракав и расплатившись с буфетчицей, не убрал сдачу, а проходя мимо столика старика с собакой положил деньги на стол: Выпей отец за меня..." произнес он и вышел...
Сев в машину он достал карту и стал изучать ее... На сей раз искать нужное место пришлось долго, но он был терпелив. Слишком многое зависело от его действий, скорости, и спокойствия...
Был уже поздний вечер, когда Стас очнулся. Тупая, головная боль, ставшая привычным делом за последние 10 лет беспробудного пьянства, не давала очнуться полностью. Смутно что-то проплывало в отупевшем сознании. Голоса, чьи-то потные ладони, деньги... Вот что удержало его мысли в одной точке... «Вот сейчас он встанет... заказ... кого-то грохнуть... надо вспомнить кого... мужчину или женщину? Черт - не помню... Сейчас...»,- бормотал Стас себе под нос. Сплюнул на пол.
Пройдя по грязному коридору, пропахшему старыми вещами, бутылками из-под виски и пива, он дошел до ванной. Он помнил, как вот прижав к этому косяку, он имел блондинку... а может это, была брюнетка? Черт - тогда он долго пыхтел - но ничего... он потом оторвался на том, что побил ее... Местная шлюха не очень высоко отозвалась о его способностях - и была, за это наказана… Никто не удивился, найдя ее труп, уже поглоданный крысами, спустя 3 дня на свалке, среди отходов и мусора… Правда новичка-следователя удивила особенная изощренность следов пыток. Казалось ее, рвало животное, хотя на теле помимо этого были и следы рук человека, особенно на ее шее…
Умывшись, если это можно так назвать, Стас посмотрел в зеркало.… На него смотрело лицо человека лет сорока, испещренное морщинами лицо со следами старых и свежих синяков и ссадин не вызывало симпатии, да он и не думал об этом. Он знал, что чем страшнее он выглядит - тем ужаснее будет впечатление на жертву. А он получал удовольствие, когда человека переполнял ужас и понимание неотвратимости итога их встречи.… Это в бывшей жизни он был морпехом, сержантом, имел звезду за отвагу, друзей и родных.…
Но это было в далеком прошлом, и сам порой уже сомневался - а было ли это прошлое - или оно просто ему приснилось после очередной дозы героина Он не гнушался любыми заказами, не боялся закона, на любого законника у него найдется свой способ убеждения. Не раз какой-нибудь молодой герой пытался его взять, но ни один из них не достигал своей цели. Первая встреча всегда оказывалась последней… У него осталось только одно существо, к которому он был по-настоящему привязан, может быть.… Это была собака, очень похожей на ротвейлера, хотя точно породу назвать было бы очень и очень трудно…
Он подобрал щенка на помойке, где местная шпана отрывалась тем, что вопила и прыгала вокруг бака с мусором, в котором находились остальные щенки. Один из тех, кто был постарше, принес откуда-то канистру с бензином. Они, не долго думая, облили бак, кинув канистру на дно бака - и подожгли. детка, мать, лежала рядом, едва дыша, сильно избитая… уже помутневшими глазами смотрела на бак, и все скребла лапами и скулила, лежа на боку, пыталась подползти… ее сердце, собачье, уже не могло это выдержать… Она была уже не жилец… Стас не стал отстаивать жизнь уже обреченных щенков, или их матери… да, он подобрал случайно уцелевшего щенка.… Но только после того как выбил несколько передних зубов, троим, старшим из пацанов…
Стас не мог ответить даже самому себе, с чего бы это ему спасать щенка, как потом оказалось кобелька… всего пару часов назад, перед этой встречей он со своей любимой изощренной жестокостью расправился с супружеской парой, журналистами… лишь только потому, что они мешали новому губернатору, могли обнародовать кое-какие документы из прошлого… Щенка он долгое время никак не называл, но потом стал называть его Робом, как бывшего друга по взводу, которого давно уже нет в живых
Сумерки… это время суток самое загадочное. Не то чтобы люди верили во что-то вылезающее из сумерек. Нет. Просто сумерки это начало настоящей ночи. А что такое ночь? Это время пробуждения наших кошмаров, страхов, в это время наша неуверенность становиться даже очень уверенной в себе. Каламбур. Хм.
Эта ночь была темнее обычного, наверно оттого, что не было на небе привычных звезд и луны. Ничего не отбрасывало теней. На какое-то время ему показалось, что он слеп, как крот. Действительно, стоял полный мрак, ни очертаний деревьев, ни тропинки, ни ограды, вообще ничего не было видно.
И в этой чернильной темноте острее слышались все звуки. С правой стороны, где он на память знал, что идет дорожка, послышалось легкое шуршание, где-то там слышался храп соседей. Вот опять, похрапывание, поворот на другой бок, и тишина. По дорожке кто-то пробежал легкой поступью, может собака, а может и кошка, или еще какой зверек. Шуршание гальки можно было даже назвать громким. А еще он услышал, как над его головой, в небе, пролетела птица.
Он стоял на крыльце казалось, не меньше часа. Но это ему только казалось. Он поднял руку с сигаретой, затянулся. На короткий миг, красный огонек озарил его лицо, нет, не все конечно, только нос, немного щек и губы. Но этого хватило бы постороннему наблюдателю понять, что перед ним довольно-таки молодой человек. Примерно двадцать с небольшим. По тому факту, что молодой человек не спешил, можно было бы решить, что он о чем-то, задумался. Возможно, это было так.
- Пора, - громче, чем надо было бы, сказал он, - пора.
И повернувшись, молодой человек сделал пару шагов по направлению к тому месту, где обычно была дверь. Его что-то тянуло. Нет, не за руку. А какая-то мысль, успевшая сформироваться и окрепнуть, пока он курил.
…Уже, наверное, полночь, подумал он. А это значит, что скоро наступит завтра. Завтра хуже, чем сегодня. Хуже чем завтрашний день вообще ничего нет. Потому что завтрашний день превратится в день сегодняшний. А сегодня это сейчас.
Сегодня был не очень-то хороший день. Он никогда не любил воскресений. Наверное, потому что завтра будет понедельник. А тут еще настроение испортила заявка на бой. Надо же, кто-то решил оспорить их право на эту улицу. Конечно, мы немного ослабили хватку, стали более мягкими, наверное, расслабились. Но ничего… ничего – сейчас мы вас…
Ну ладно, хватит. Сказал он самому себе. Сколько можно думать об этом? Надо ли возвращаться к этому снова и снова? Подумай для разнообразия о чем-нибудь другом. Выбросишь из головы мрачную мысль, на ее место, тотчас, приходит другая. Возвратись лучше мысленно в какой-нибудь хороший момент. Вспомни о далеком беззаботном времени. Почему далеком? Это было 2 недели назад. Летние дни на берегу моря, мокрый песок, галька, чайки. Та поездка на 4 дня в Одессу многое дала…
Но как же все-таки он не почувствовать, что клан слабеет? Ну, когда же это случилось?
Впрочем, это не важно. Помнишь как ты организовал ребят? Помнишь – вот и славненько. Ничего не потеряно – просто ребята расслабились – с кем не бывает.
Однако. Конечно, он был недоволен. Устроив сегодня головомойку своим замам в аське, он заводился все больше и больше.
- Что значит – не заметил? – с презрением ты спросил их тогда.
_да, не заметили, и все.
- Не хотите же ли вы сказать, что если завтра подадут на другие наши улицы заявки – вы этого тоже не заметите? Или прекратят с нами считаться? Или…
- Этого я не говорил, - пробурчал Егор
И тут произошел примечательный случай, позвонил телефон, это звонил дипломат из клана, с которым они вели переговоры не так давно. Встреча откладывается. Он уставился взглядом в стопку дисков, тупо смотрел, и ничего не чувствовал, ничего не замечал. Пока, наверное, не раскалилась аська от мигания. Опустив глаза, он увидел, что тупо что-то рисует на листке.
- Созывайте ребят, - написал он. – Сегодня мы покажем, кто мы такие.
- Половина ребят отдыхает черт знает где!
- Мне плевать, созывайте, как хотите, но чтобы к бою все были в сборе.
- Может, поговорим с ними. Отложим на другой день бой.
- Нет. Я же сказал – чтобы все были в сборе. Ты что не слышишь меня?
Зачем они вели себя так со мной?
Год назад кто-то на работе сказал мне:
- ты слишком занят. Расслабься, давай сходим куда-нибудь.
- Потом, - ответил я.
- Дай знать.
- Хорошо. Не убирай ключи. Я сам все закрою. Мне надо поработать.
Странно, с чего это Косте вздумалось заботиться обо мне.
- Не смотри так, все в порядке.
- Ладно-ладно, не заводись.
Но это было год назад. Год назад он чувствовал себя довольно хорошо. Все шло, так как он планировал. Все было под контролем. Того что происходит с ним сейчас. Прежде никогда не было. Да взять хотя бы переключатели в коридоре.
Почему это сегодня утром они оказались с другой стороны? Это что-то новенькое.
В общем-то, это не так уж и важно, но любопытно все-таки знать, как же это произошло. Ну да ладно, забыл и все тут. Забыл. С каждым случается.
Вы можете подумать, что это над ним родные подшутили, взяли, разбомбили стенку, перетащили проводку, поставили переключатели на другую сторону, и обратно все зацементировали. И все за одну ночь? Бред.
Но если вы действительно так думаете, то, пожалуйста, думайте. Что ж, если вы в этом уверены, то так все и было. Родные так себя ведут в последнее время постоянно. И в этот раз вполне могли пойти на это и в этот раз.
Странные они какие-то, трудно с ними. Причем обратите внимание, раньше они такими не были, но теперь-то какие могут быть сомнения в том, что они странные. А трудно с ними так, что и не сказать. Все порываются его с кем-нибудь познакомить. Что якобы надо больше времени проводить с людьми, чем с компьютерами. Ему людей и на работе хватает. И почему это им что-то нужно от него в самый не подходящий момент.
Особенно трудно с родными ночью.
Да-да, ночью. Хуже ночи вообще ничего нет.
Почему ночью, лежа в постели, он теряет способность осязать? Как-то пару месяцев назад он опрокинул лампу, мать проснулась, и от неожиданности, не поняла, что произошло. А он тогда в потемках пытался нащупать в темноте лампу, лежавшую на полу.
- Что случилось? Что ты там делаешь?
-Я уронил лампу. Извини, - нормальный ответ, чего это они так взбеленились то?
- Растяпа! – сказала она. – Вчера он уронил стакан с водой. – Да что с тобой происходит? Совсем обезумел от своих игр. Хуже наркомана!
Это было чересчур. Следующие пару дней она не хотела с ним даже говорить. Просто не замечала и делала усиленно недовольный вид.
Решив загладить как-то свою вину, которой не чувствовал, он что-то поделал тогда оп дому. Кажется, она даже затащила его в какой-то строительный магазин, и рассказал о своих планах, о переделке. Как с ней скучно. Зачем это ему? Вчера он договорился об абилке для клана – вот это важно. А кафель – это глупости. Ну ладно, сделаю вид, что слушаю ее…
Но это было пару месяцев назад.
А почему это в последнее время, когда он пытается нащупать в темноте розетки, они всякий раз перемещаются на несколько сантиментов в сторону, от столько хорошо знакомых ему мест?
Да не думай ты об этом, сказал он самому себе. Лучше об этом вообще не думать. Забыл и все тут. Бывает.
Однако раз уж мы об этом заговорили, почему это стены в комнатах чуть-чуть меняют цвет каждый день?
Зеленые, потом голубовато-зеленые и голубые, а иногда… иногда они медленно плывут и меняют цвет на глазах, словно смотришь на них сквозь линзы. Иногда даже, кажется, что и рисунок меняется.
Вопросы сыпались равномерно, один за другим, точно листва в парке осенью.
А чье это лицо промелькнуло в окне за ужином? Чьи это были глаза? Поскорее бы наступило утро, уехать бы в город. Дома никого, а тут эти дачники, как они ему надоели с их мелкими проблемами, сырыми дровами и ужасной возней детворы за окном.
- Ты что-то увидел?- спросила мама
- Да, так, ничего – пробурчал в ответ он – Но лучше нам задернуть занавески, когда мы едим, согласна?
- Дима, ты что-то увидел?
- ничего.
- А почему ты так смотришь в окно?
- Какая разница, отец – задерни занавески.
- Подумаешь, дети балуются, ответил отец – не шелохнувшись
Он только пожал плечами в ответ. Какая разница.
В тот вечер он прогуливался по окресностям до темноты. Он шел мимо дома соседей, он услышал опять сладкий храп, мягкое тиканье будильника рядом с кроватью. Казалось, это совсем рядом.
- привет, сосед! – крикнул он в темноту. – Сосед, привет! – храп прекратился, он посмеялся про себя. Испугали или нет. Забавные они – держат окна открытыми.
Неожиданно он почувствовал, как за спиной у него раздались шаги, будто кто-то медленно настигал его большими шагами. Он остановился. Остановился и тот, другой. Он обернулся, вглядываясь во тьму.
- Добрый вечер, - сказал он, голос предательски дрогнул – Это опять ты?
Он услышал, как в тишине ветер шевелит листья деревьев, легкая испарина покрыла его кожу.
- Ты опять идешь за мной? – спросил он.
Затем повернулся и продолжил путь к дому, а тот человек пошел за ним, ступая теперь совсем неслышно, будто на цыпочках. Да и не возможно было что-либо услышать за гулким биением его сердца, которое как барабан выбивало удары у него в ушах.
Он остановился и еще раз обернулся.
- Я не вижу тебя, - сказал он, сейчас так темно. Я тебя знаю?
Снова тишина, и прохладный августовский ветерок дунул ему в лицо, все в порядке, вокруг только привычные звуки, ничего постороннего.
- Ладно, - громко сказал он. – Не хочешь – не отвечай. Но помни – я знаю, что ты идешь за мной.
Кто-то решил разыграть его. Пусть так и будет. Что с дураков взять?
Где-то далеко в ночи, на юге, он услышал слабый шум поезда. Он снова остановился и прислушался – грузовой состав, полный.
Вчера из-за этих поездов он слил бой по таймауту. Тоже из-за того, что прислушался. Как он тогда разозлился. Хлопнул ноубуком.
- чего это ты разозлился вдруг? – спросила мать.
- Разозлился? Нет, это тебе показалось
- нет, не показалось. Что произошло?
- Ничего не произошло, раздельно, чеканя каждый слог, произнес он. – Не знаю, с чего ты это взяла.
- Ладно, уж, не прикидывайся, - сказала она, сурово глядя на него своими, голубовато-сероватыми глазами, слегка прищуриваясь. Губы скривились в презрительной ухмылке. Ну, чего она ухмыляется? Это не нее дело, подумаешь. Вспылил, и нечего подсматривать под дверью. Любопытна она очень в последнее время. Ему не нравится это. И презрение ее, его довивает в последнее время. На следующие выходные не поеду сюда. Дома останусь, в тишине, потрачу это время на инет. Чем на них. Совсем к старости с ума сошли.
Скоро он будет дома. Вот еще один изгиб тропинки, он увидел приглушенный свет в их окнах, пробивавшийся сквозь занавески. Он поспешил к крыльцу. Вбежал на четыре ступеньки. Он стоял на крыльце, нащупывая в темноте дверную ручку.
Когда он выходил, она была справа. Он отчетливо это полнил, что она была с правой стороны, когда он часа полтора назад закрыл дверь и выходил из дома. Руки предательски тут я хотел написать нецензурное слово, но сдержалсяжали, затылок взмок. Он повернулся к ступенькам крыльца и посмотрел в сумрак. Нерешительно хлопнув себя по джинсам, достал сигарету и закурил. Уверенность возвращалась к нему. Спокойствие, спокойствие… Сейчас покурю, и все придет в норму. Это просто я увлекся, думая о бое.
Прошло несколько минут…
- Пора, - громче, чем надо было бы, сказал он, - пора.
Протянув руку к тому месту, где он помнил, была дверная ручка. Он опять ее не обнаружил. Не может же быть, чтобы они и ее переставили? Вздумали опять разыграть его? Взяли ящик с инструментами и быстро переставили ее на внутреннюю сторону, пока он гулял, так, что ли?
Он провел рукой по левой стороне двери, и в ту самую минуту, когда его пальцы коснулись ручки, что-то в нем разорвалось и с волной ярости и страха вырвалось наружу. Он открыл дверь, быстро закрыл ее за собой и крикнул: »Мама, ты на кухне?»
Так как ответа не последовало, то он снова крикнул, и на этот раз его услышали.
- Что тебе нужно? Ты меня разбудил, – это проворчал отец.
- Спуститесь-ка на минутку. Я хочу поговорить с вами.
-Прекрати, - ответил отец, - успокойся и ложись спать. Или садись за свой идиотский инет.
- Идите сюда! – закричал он. – Сейчас же идите сюда!
- Да пошел ты, совсем отупел. Сам иди если тебе надо.
Он чуть помедлил, откинул голову, всматриваясь в темноту второго этажа, куда вела лестница. Пыл в нем уже погас. Но разобраться надо, в конце - концов, что происходит. Он видел, как перила поворачивали налево и там, где была площадка, скрывались в темноте. И если пройти по площадке, то попадешь прямо в спальню к родителям, а там тоже царит мрак.
-Мама! – кричал он. – Мама!
- Иди к черту! Ночь на дворе, прекрати орать!
Почему отвечает только отец? Он начал медленно подниматься по ступеням, ступая неслышно и легко касаясь руками перил, - вверх и налево, куда поворачивали прерила в темноту. На самом верху он хотел переступить еще через одну ступеньку, которой не было, однако он помнил об этом, и лишний шаг делать не стал. Он снова помедлил, прислушиваясь, и хотя и не был уверен в этом, но ему показалось, за дверью стал раздаваться столь противный храп.
Теперь – через площадку и в открытую дверь, которую легко найти в темноте, потому что он отлично знал, где она, а дальше – по тканной дорожке, он не видел ее – он ее чувствовал под ногами.
Дойдя до середины комнаты, он подождал, прислушиваясь к звукам. Родители снова погрузились в сон и дышали довольно громко, со свистом выдыхая воздух, иногда чуть подхрапывая. Окно было открыто, и занавеска слегка колыхалась, возле кровати тикал будильник. Все как у всех.
Поскорее покончить бы с этим – у нас сегодня бой за улицу!
Теперь, когда его глаза привыкали к темноте, он уже мог различить край кровати, белое одеяло, подоткнутое под матрас, очертания ног под одеялом, и тут, будто почувствовав его присутствие в комнате, отец пошевелился. Он услышал, как отец повернулся один раз, потом другой. Дыхание отца он больше не различал, зато было слышно, как он шевелиться, а один раз скрипнули пружины, точно кто-то прокричал в темноте.
- Это ты?
Он не сделал ни одного движения, не издал ни единого звука.
-Это ты здесь?
Голос был какой-то странный и очень ему не понравился. И почему не проснулась мать?
- Дима!
Теперь отец совсем проснулся.
- Где ты?
Где голос матери? Этот вопрос стал жечь его голову. Он шарил глазами по кровати, по той стороне, где обычно спит она.
- Дима – снова сказал отец. – Что ты здесь делаешь?
Может она у подруги? Нет уже поздно. Дай-ка он подумает и точно вспомнит, где она.
И тут он услышал. Как щелкнул выключатель лампы, стоявшей возле кровати, и свет залил сидевшего в постели отца. Свет, на несколько мгновений, ослепил Дмитрия. На лице отца было выражение удивления, глаза широко раскрыты. Щеки и подбородок, чуть темнели от появившейся щетины.
- Убери-ка эту штуку, - произнес он, пока не ушибся.
- Где мать?
Он сурово смотрел на отца. Сидевший в постели отец внимательно следил за ним. Он стоял в ногах кровати, высокий, сильный мужчина, стоял неподвижно, вытянувшись, на нем была темная одежда, поверх нее не снятая внизу, ветровка. Он готовился. Куда лучше ставить блоки? Как спланировать комбинацию ударов? Главное крит, да, надо критануть!
- Слышишь? – строго сказал отец, перемежая слова бранью. – Убери эту штуку.
- Где мама?
- Что с тобой происходит, Дим?
- Со мной ничего не происходит. Просто я тебя спрашиваю, где моя мать?
Отец попытался спустить ноги с кровати.
- Что ж, - произнес отец, наконец изменившимся голосом, - если ты действительно хочешь это знать. Мать ушла. Она ушла, пока тебя не было.
- Куда она пошла? В такое время?
- В город поехала, ей завтра утром надо в собес.
- А ты кто?
- Здрасти, приехали, совсем ополоумел. Я твой отец!
- Не кричи на меня, - сказал он. – Зачем поднимать столько шума? соседи услышат.
- Просто я хочу знать, что с тобой происходит в последнее время. И знай, чтобы дома я больше не видел никакой техники. Ты меня понял? Завтра же чтобы очистил квартиру от этого г*.
Он с минуту обдумывал услышанное, потом спросил:
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? Из какого ты клана? Мы раньше сталкивались?
- Пошел вон из моей комнаты, идиот!
Он снова помолчал, внимательно глядя на отца, несколько озадаченный, но гораздо более спокойный, притом во взгляде появилась некоторая веселость. Бой за улицу начнут и без меня. Сейчас я этот буй закончу, поучу экспу и присоединюсь к ребятам.
В наступившей тишине никто них не решался сделать какое-либо движение. Отец был очень напряжен, он сидел, согнув руки и упираясь ими в матрас.
- Видишь ли, сынок, я люблю тебя. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю.
Дима не шелохнулся. Отец смотрел ему в лицо, он следил за правой рукой сына.
- Вы оба идиоты. Зачем вам сын? Вы не думали о сыне никогда. Вы всегда поступали с ним, так как вам того хотелось. Не спрашивали, чего хочет он.
После этой тирады наступила тишина. Он стоял неподвижно, вытянувшись, отец сидел на кровати, не шевелясь. Неожиданно стало так тихо, что они оба услышали сквозь открытое окно, как шелестит листва, как прожужжала муха или шмель.
Потом Дима произнес, медленно. Спокойно, как бы ни к кому не обращаясь:
- По правде говоря, я вообще не понимаю, почему я с вами все еще живу.
Отец подвинулся ближе к краю кровати
- Убери-ка эту трубу, - сказал он, - она ржавая, еще поранишься.
-Прошу тебя, не кричи на меня. Ты что, не можешь нормально разговаривать?
Неожиданно он склонился над отцом, внимательно вглядываясь в искривившееся гримасой ужаса лицо отца, и поднял брови.
- Странно, - сказал он. – Очень странно.
Он подвинулся к отцу на один шаг, при этом колени его касались края кровати.
- Вроде я тебя знаю, наверное, образ встречал ранее.
-Я тебе уже говорил, прекрати паясничать, я твой отец.
Он продолжал пристально смотреть на отца, а тот продолжал сидеть не шевелясь, вдавив кисти рук в матрас.
- Кулачного боя не будет, приготовься, а то по таймауту сольешь.
- Я прошу тебя, сынок, перестань. Пошутил. И будя.
Дима медленно стал поднимать руку с обрезком ржавой трубы.
Сиди на месте, - сказал он. – Это не страшно. В следующий раз отыграешься. Сейчас в Капитанке дождя нет, так что восстановишься быстро.
Он медленно приближался к отцу, не спуская с него глаз, и в уголках его рта появилась улыбка. Надо поскорее закончить здесь, ребята меня уже заждались, наверное.
Отец подождал, пока Дима не приблизился совсем близко, и когда рука была уже занесена над его головой, он резко, так резко, что Дима даже не успел увернуться, с силой ударил его в лицо. Отец перехватил его руку с трубой, вывернул, еще раз ударил сына по лицу. И быстро выбежал из комнаты.
Дима сел на кровать и с недоумением потирал запястье, надо же, старик еще проворен. Ну ладно, значит, в этот раз я проиграл. Утерев кровь из носа тыльной стороной ладони, он подошел к лестнице, медленно спускаясь по ступенькам, он думал. Сколько времени прошло. Зайдя в свою комнату. И включив свой ноутбук, он слышал. Как отец барабанит в двери соседей и просит вызвать милицию. Вот только СТБшников мне тут и не хватало. Выдернут же из боя.
Вчера он не звонил...
Ждала... брала мобильный, набирала его номер, на последней цифре сбрасывала... Не могла...
Вечер...
7 часов...
8 часов...
9... ничего...
Тишина...
Почему пустота? Откуда?
Вспоминала наш разговор, встречу, прогулку...
Какая теплая у него ладонь... Как приятно было чувствовать его пальцы... Он ласкал мою ладонь большим пальчиком, искоса смотрел в мою сторону - ему нравилась моя полуулыбка...
Наша прогулка прерывалась поцелуями... Мы не замечали ничего... просто были рядом...
Дома мне нравилось, как он ласкал меня... как проводил пальчиком по моей спине... это всегда вызывало у меня мурашки... приятные... они будоражили мое желание.... мы не могли оторваться друг от друга - казалось насытиться нам, не дано...
Он позвонил только на следующий день...
Ух, и злая же я была.... По телефону отвечала сдержанно - больше молчала... Но уже после 20 минут я не могла больше на него злиться... конечно, я поехала к нему...
Он открыл мне дверь и извинялся, руки вытирал о полотенце, чувствовался аромат с кухни....у меня защемило: «готовит для меня!"
Вошла... легкий поцелуй в щечку... он побежал хозяйничать... попросив пройти в комнату...
Я была здесь уже не один раз, но впервые мы не виделись и не созванивались неделю... Я проголодалась... Да мне было интересно, что он приготовил, но еще больше я хотела его в качестве и основного блюда и десерта...
Не выдержав, я подошла к двери на кухню...
Смотрела на его спину, на руки... боже какие красивые у него руки... я тут же вспоминала прикосновение их к моему телу... я почувствовала, как по спине пробежали мурашки... мммммммм
Он повернул голову в мою сторону, от его глаз и его улыбке я почувствовала, как потянуло что-то знакомое внизу живота, там стало теплее и теплее...
Я не выдержала...
Вошла в кухню... подошла к раковине, в ней были мисочки и другая посуда, свидетельствующая, что он трудился на славу, включила воду - на звук которой по моему телу пробежали мурашки от затылка к пояснице... Я постаралась сосредоточиться и успокоить дыхание... Взяла губку и гель и стала мыть посуду... Я столь увлеклась, что не заметила, как звуки за моей спиной смолкли... Я повернула голову в его сторону... Он смотрел на меня... Глаза у него были темнее обычного, так бывало только в одном случае, когда он желал меня... я смущенно улыбнулась и стала поворачиваться к раковине, вскользь опустив глаза к его паху и, я не ошиблась то, что я увидела, не давало никаких других объяснений только одно он хочет меня... Я плохо видела уже перед собой, так как мои желания были не менее сильны, чем его...
Он подошел ко мне... я чувствовала его дыхание на своей шее, понимала, что мы рядом - что мы горим... Но мне было любопытно - что он будет делать...
Он прошептал, что уже почти все готово - что не хватает только самого главного блюда... Я посмотрела в его глаза, моя правая бровь взлетела вверх...
Он развернул меня... взял полотенце и медленно стал вытирать мои руки...
Я опустила глаза на них, чтобы посмотреть, что он делает... И тут его губы коснулись моих губ... я задохнулась... я так давно хотела его поцелуя... он ласкал губами мои губки... его язычок проник ко мне в ротик... Я почувствовала его вкус, мой язычок почувствовал нежную податливость его губ... я задыхалась... я забывала дышать... мне было хорошо... я не хотела, чтобы этот поцелуй прекращался...
Он целовал меня... ласкал мою грудь, вначале осторожно, боясь, что это не правда, что я исчезну... Подводил к столу... и вот я уже почувствовала, как край стола уперся мне в попу... Я поняла, что мне отступать больше не куда.... он взял в ладони мою попу приподнял и посадил на краешек... Я положила ему свои руки на грудь - и попыталась отстраниться, наши поцелуи прервались, я оглянулась - на столе кроме подушечки ничего не было, я перевела взгляд на него, он улыбнулся: ты мое главное блюдо сегодняшнего вечера". Он стал расстегивать пуговички на моей блузке, они расстегивались, будто и не были это мужские пальцы, которые считаются неловкими... расстегнув блузку, он взял в ладони мою грудь, она пока была в кружевном бюстгальтере, но даже через ткань проступали уже твердые сосочки, зовущие и жаждущие ласки... Он приподнял мне юбочку, приподнял мне попу и поднял до талии... под юбочкой, в тон бюстгальтеру были трусики... кружевные, почти прозрачные... а еще - были чулочки - специально мной вытащены из самого сокровенного моего шкафа... он увидел, его глаза жадно проскользнули по всему тому, что он увидел, его пальцы пробежали по ободочку резинки на чулочках, по ткани трусиков... Я знала, что он сейчас пытается поймать мой запах - запах его женщины...
Он положил каждую ладонь на внутренние части моих бедер, попросил раздвинуть ножки... Я подалась, как завороженная. Я уже не думала о том, что это кухня и что стол не лучшее место... Но это просил ОН...
Мысли, чувства, желание, - все это сплеталось в тугой клубок, который натягивал мои нервы как струну... Но боже как мне этого хотелось, хотелось продолжения, хотелось его ласк... Я знала, что он умел делать язычком... и у меня намокли ладони...
он провел указательным пальчиком по краешку трусиков, поддел их, и вот его пальчики ласкаю мою кожу, прикоснулись к пушку...
Я выгнула спину, я поддалась ему на встречу, на встречу этим пальцам, навстречу к наслаждению...
Он понял все без слов, они уже были не нужны...
Он стал медленно снимать с меня трусики, его пальцы касались моих бедер, и спускались ниже... мен казалось, что на коже остаются ожоги...
Я закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, но сдавленный стон все же был им услышан...
Он улыбнулся... Взглянул мне в глаза... и, не сводя с меня взгляда, коснулся губами... пушка на моей киске....
Боже...
Что это было для меня...
Я почувствовала огонь, огонь в низу живота, он пульсировал, все сильнее и сильнее, сжигал меня, я горела...
Он приоткрыл рот, и его язычок прикоснулся к моей щелочке, к створкам в самую главную мою тайну, тайну всех женщин... Но сейчас я была его сокровищем, его лакомством, его Граалем...
раздвинув язычком щелочку, он коснулся внутренних губок, нежных, ласковых, зовущих...
Он еще раздвинул мои ноги, слегка натянул кожу, и я раскрылась... Он видел, понимал, чувствовал, вкушал...
Он приник к внутренним губкам, как будто жаждал напиться, брал в рот их, ласкал, слегка посасывал...
Я стонала уже в голос, я не желала больше сдерживаться, да и зачем...
Он ласкал язычком бугорок моих чувств, казалось, что я вся сосредоточена именно в этом бугорке... Я сочилась, из меня тёк нектар, который он слизывал благоговейно и вместе с тем жадно... Его язычок дразнил бугорок, надавливая на самый кончик... Спускался к входу в мой храм, чуть входя в него язычком, чтобы вобрать в себя мой сок... Возвращался обратно...
Он не торопился, но и не медлил, он чувствовал мои желания, чувствовал, что я хочу... Мои пальцы ласкали его плечи, от прикосновения к его коже, у меня начинала, кружится голова, я не понимала где я и что со мной... Я взяла в ладони его голову, слегка сжала бедра, потом опять развела... Я направляла его голову, губы, и язычок туда, куда я хотела...
Он тихонечко стал помогать себе пальчиками, вначале ввел в меня один палец, там было жарко и мокро, вынул, облизал, он не хотел потерять ни одну капельку, потом опять ввел, продолжая язычком ласкать мой бугорок... Потом ввел два... Начинал медленные, но верные движения... Я почувствовала это, и начала ответные движения попой навстречу его пальцам...
Его язычок и губы не давали ни одного мига мне для отдыха, ни одной секунды, чтобы я передохнула... Я не поняла, не осознавала, не контролировала себя... И вдруг, что-то разорвалось в моей голове, мгновенно я почувствовала онемение всего тела...
Я не знаю, когда я достигла оргазма... Не знаю, потому что не помню... Я только медленно начала чувствовать, как ко мне возвращается мое сознание, медленно начала понимать, что я еще жива...
Но я знала, что сегодня я захочу продолжения... и что он тоже ждет его... Глядя на вспотевшее мое тело, на раскинутые ноги, на бутон моих желаний и тайн...
Я была ЕГО, я принадлежала ЕМУ, и я хотела ЕГО
На этом данный рассказ заканчивается...
Но не заканчивается жизнь главных героев...
Итог отношений бывает трагичный - прошу помнить об этом:
http://www.antimult.ru/antimults/antipr/01...013-thunder.zip