Евтушенко Опции

[Скимоха]

Вчера по НТВ разговаривали о русском языке.
Евтушенко прочитал данное стихотворение. Задело

Язык мой русский

Лингвистика – ты мысль и чувство,
одна из нравственных основ.
Как нет искусства для искусства,
так нет на свете слов для слов.

Лингвисты, вы средь злобных кликов,
и овраждения идей,
усыновители языков,
и побратители людей.

Русь подтвердила свое право
жить, не склоняя головы,
словарным вкладом Святослава,
сказавшего: «Иду на вы!»

И парижаночкам с присвистом
казаки, ус крутя хитро,
кричали со стремян: «Эй, быстро!» –
вот как произошло «бистро».

Негоже хвастаться спесиво,
но атеистам на Руси
и тем пришлось бурчать: «Спасибо»,
забыв, что это: «Бог спаси»...

Звуча у Пушкина так дивно,
язык наш корчится в тоске,
когда пошлят богопротивно
на нем, на русском языке.

Язык, наш вечный воскреситель,
не даст он правды избегать.
На языке таком красивом
так некрасиво людям лгать.

Как бы неправда ни крестилась,
на ней не вижу я креста.
Есть пропасть между слов – «красивость»
и «подлинная красота».

В сугробах гибли доходяги,
а вот Исаевич не зря
слова, забытые в ГУЛАГе,
выписывал из словаря.

Без словарей нам нет дороги,
не победить ни смерть, ни страх.
Со словарем нет безнадеги –
надежды скрыты в словарях.

Язык мой русский, снежно хрусткий,
в тебе колокола, сверчки
и поскрип квашеной капустки,
где алых клюковок зрачки.

Ты, и не думая зазнаться,
гостеприимный наш язык,
в себя воспринял дух всех наций,
и тем по-пушкински велик.

Как страшно верить в гибель мира
и вместе с ней в кошмар конца
Гомера, Данта и Шекспира,
Флобера, Твена, Маркеса.

Европе Азия – опора.
Страх обоюдный – позади.
Нельзя без Ганди и Тагора,
Акутагавы, Бо Цзю И.

Судьбой балканской озаботив,
моей Россией не забыт,
мне руку подал Христо Ботев,
там, где когда-то был убит.

Я с Гёте, с Бёллем не расстался,
взяв у них столькое взаймы,
но я горжусь, что на рейхстаге
по-русски расписались мы.