Автор неизвестен.
Священный дивный край Земли! Когда-то Боги нас вели
Сюда веками из глубин страны далекой. Я один
Об этом знаю и пою, но только эту песню мою
Не слышат Люди. Их сердца погрязли в быте. Нет конца
Суетам. Что там Старина? Она забыта… Но она –
Зовет из хаоса веков, сердца поэтов и волхвов,
Звучит аккордом тихих струн, на серых камнях древних Рун
Забытой тайной…Где конец священным резам? И певец –
Высокий, стройный и седой – тряхнул устало головой:
«Вон впереди на камне след, черты замшелой, чьих-то Вед
Забытый знак…На ней крючки, как будто камень червячки
Когда-то грызли…Кто прочтет такую надпись? Степь живет
Теперь без индов. Лишь гранит тех дней далеких след хранит.
Ну что, хранитель?» - и старик щекой обветренной приник
К седому камню: «Ждешь своих? Я вижу, верен ты…О них
Я буду петь, но не сейчас, и будет правдой мой рассказ…
Смотри, Хранитель, с дальних гор ласкает ветер…Свет, простор!
Какие краски! Синь небес слилась со степью…Темный лес
Живой зеленою волной клубится к югу…И покой!
Какой покой кругом разлит! Душа поет, Душа парит,
Ей места нет в груди моей, ее влекут цветы полей,
Дыханье сосен, шелест трав, блеск вод хрустальных, тень дубрав,
Туманов робкие дымки, и берега Святой реки…
Душа вольна, предела нет восторгу сердца».
Но поэт, поднявшись на курган степной, вздохнул:
«Обманчивый покой, он только с виду. Степь бурлит, ее волнует и манит
Какой уж век Земля Отцов. И сколько русских удальцов
Сложило головы в борьбе с великой степью…Дань судьбе
Русь платит кровью с века в век. Такой путь Русских». Человек
вгляделся вдали: «Вон курган обринов грозных. Истукан –
Свидетель дедовских эпох – на нем застыл. Другой курган
Древнее. Видимо, Славян…Его оставил Род степной,
И неизвестно, чей покой он стережет. Курган забыт.
Пусть Витязь с миром тихо спит в своей могиле… Подо мной
Курган, насыпанный ордой угрюмых, диких сыновей
Змеи - праматери своей. Куда ни кинь усталый взгляд –
Везде разбросано стоят давно исчезнувших племен
Могилы – памятник времен, далекой темной старины
И бесконечной злой войны, которую Родной народ
Века с пришельцами ведет».
Певец присел. Поднял глаза.
Лазурью светлой небеса потоком вечным и живым
Неслись в сиянии над ним. И в высь, в сияющую даль,
Душа рванулась…И печаль холодной скользкою змеей
Упала с сердца.
«Что со мной?» - поэт очнулся. «Ваш Чертог!
О, Боги Русов! Как я мог забыть о Вас? Прощенья нет.
Какой же я певец – поэт? Меня, хранителя Земли,
В глубокую печаль ввели курганы эти и века…
Простите, Боги, старика!
О Боги Светлые, не раз
Вы приходили в трудный час к поникшим Русским племенам,
Вели к надежде. Слава Вам! Не раз во время трудных битв
Вы были рядом и молитв не ждали наших. Стали звон
Для вас призывом был и стон Земли истерзанной живой…
Простите! Долг священный мой – воспеть и Вас, и Ваш народ,
Напомнить боль утрат, невзгод, печальный отзвук дальних бед
И древних памятных побед. Услышьте, Вещие, глас мой!
Поклон тебе, Сварог седой, стославный Велес, Хорс , Перун!...»
Певец дотронулся до струн, и голос сильный зазвучал
Над дикой степью…И начал под пенье гуслей дивный стих
Слагаться в сердце.
Мир затих, внимая Гимну. Лес, поля,
Река, озера, вся Земля – застыла, вслушиваясь в слог:
Не человек, казалось - Бог поет незримо, и Ему
Под вечным солнцем одному дано свободно и легко
Сказать о Жизни…Далеко разлилась песня. На крылах
Ее нес ветер. И свой страх преодолев, слетелся рой
К кургану птиц. И волчий вой затих вдали…Покинув тень,
К певцу из леса шел олень, барсук средь зарослей спешил
Вслед за оленем. Барс кружил неслышно рядом в ковылях,
И старику тревожно вняв, застыл как вкопанный, табун
Тарпанов вольных. Звуки струн мир степи дикой услыхал.
А голос лился, тосковал, взывал к грядущему, манил,
Смеялся, плакал и Любил! Он пел о Вечном, о Живом,
О Русской Доле и о том, как славен труд, как жнут хлеба,
Как осетров со дна Днепра в прохладной тишине ночной
Выносит невод. Как с зарей идут покосники в поля,
Как расцвела Отцов Земля, согретая теплом сердец…
Он пел о том, как Род – Отец усилил Русь. Как Святославъ
Полки отборные собрав, геройствовал в земле булгар,
Как князь разбил войска хазар, косогов, ясов, как спалил
Итиль, Дербент. Как много сил ушло на то, чтоб взять Саркел…
Певец о Русском войске пел, о доблести и о борбе,
О трудной воинской судьбе, о том, как Вещий Воин – Князь,
Своею удалью гордясь, шел в битвы первым. Как судьба
Его сквозь время провела – бороться с тьмою…И старик
Душой крылатою проник за горизонт, в степную даль,
Туда, где бушевала сталь, где с саблею встречался меч
И головы летели с плеч, где кровь лилась, и где горел
Надменный, царственный Саркел.
Прошло виденье, и поэт замолк, задумавшись…Слов нет,
«Святая Русь! Сражаться с тьмой тебе приходится одной,
Былых союзов больше нет, вожди забыли мудрость Вед,
Предали Огненных Богов и приютили злых попов
С Царьграда, Рима. Чернобог - для всей Руси хазар берег…
Но слава Вещим, слава Вам!»
Поэта руки к небесам
Взметнулись. Острый его взгляд увидел, как над ним парят
Меж белоснежных облаков Орланы – вестники Богов.
И слезы Радости из глаз упали наземь: «Боги! Вас узрел я сердцем!
Над Землей Ваш Дух кружится. Голос мой не зря звучал степи,
Лесам , реке и Вечным Небесам!»
Где-то я это уже видел, слышал, может быть, читал. Не помню.
Русская версия Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)