Исламское государство (ДАИШ), на Ближнем Востоке, в Нигерии, где-то еще? Опции

[iMagus]

Встретил на Эхе любопытные размышления в блоге Георгия Мирского:

Все перепуталось в головах наших граждан, узнающих о кровавых иракских событиях. ИГ («Исламское государство», банда извергов, провозгласившая Халифат) ведет войну против правительства Ирака –и как к этому относиться ? Ведь это правительство создали американские оккупанты, значит оно как бы марионеточное, надо его презирать, но опять-таки с другой стороны его главный покровитель – Иран, наш друг; значит, нужно его поддерживать. ИГ в Сирии два года подряд воюет с правительством Башара Асада, которое мы поддерживаем, значит ИГ – наш враг. Но и опять-таки с другой стороны кого сейчас бомбит американская авиация? Бойцов ИГ, вот кого. А мы приучены еще с советских времен оказывать братскую помощь жертвам американской агрессии–тогда получается, ИГ надо симпатизировать. Шиитский Иран, враг Америки, помогает созданной американцами шиитской иракской власти, но этой же власти помогает в борьбе против ИГ и главная суннитская держава, Саудовская Аравия, хотя вместе с тем многие обозреватели убеждены, что ИГ существует на саудовские деньги. Наконец, с одной стороны говорят, что в Ираке идет война между суннитами и шиитами, но с другой стороны, суннитами в своем большинстве являются и курды, против которых воюют суннитские же боевики ИГ.

http://www.echo.msk.ru/blog/georgy_mirsky/1385623-echo/

Все сильно-сильно перепуталось:

Нефтеносная сирийская провинция Дейр Эз-Зор – в руках исламистов, они по демпинговым ценам продают ее не только Турции и Иордании, но даже –жуткий парадокс –сирийскому режиму Башара Асада, свергнуть который они всегда обещали.(Кстати, в Сирии многие уверены, что Асад втайне поощрял джихадистов, считая их своими объективными союзниками в борьбе против «Свободной сирийской армии» и других сил умеренной прозападной оппозиции. Если это так, то тактически Асад выиграл, так как «умеренные» не получают от Запада серьезного оружия именно из-за опасений, что оно попадет в руки исламистов. Стратегически же он проиграет, ИГ доберется и до него).

Собственно, Георгий Мирский бьет тревогу, и считает, что Украина - не главная проблема в текущей мировой повестке. А тут и еще новость подоспела:

"Боко Харам" объявила халифат в городе Гвоза в Нигерии
Лидер экстремистской группировки "Боко Харам" заявил о создании исламского халифата в городе Гвоза в северо-восточной части Нигерии, захваченном боевиками организации в начале этого месяца.

http://ria.ru/world/20140824/1021252309.html

Надо следить за событиями.

И не надо говорить, что виноваты США. Все это много раз слышали. Шариат (и Халифат), однако, появился на планете за тысячу лет до возникновения даже Британской империи.

[Enigo]

Спасти Башара Асада: откровения добровольца о войне в Сирии

Раскрывающийся текст

В СМИ часто появляются сюжеты о том, как люди по тем или иным причинам уходят воевать в ряды ИГИЛ. При этом россиянам почти ничего не известно о тех, кто борется с чумой XXI века в своем доме. Мы побеседовали с Мишелем Мизахом, 25-летним гражданином России и Сирии, который несколько дней назад вернулся из Дамаска, где воевал в рядах проправительственного вооруженного формирования «Шабиха».
фото: AP Башар Асад беседует с военными.

— Почему ты решил поехать в Сирию?

- У меня отец из Сирии, и там осталось много родственников, с которыми мы практически ежедневно общаемся, считай, живем на две страны. Мы христиане. Троюродный брат воюет в рядах сирийской армии, дядя и тетя, будучи гражданскими, погибли в 2012 году в районе Каламун. Поэтому, когда я смотрю новости, меня мучают некоторые угрызения совести… Я уже три года хотел поехать туда, но постоянно что-то мешало — то жена, то работа. Только сейчас звезды сошлись, и у меня появилось свободное окно.

— А когда «арабская весна» только началась, как твоя семья относилась к ней?

- Сначала семья относилась к протестующим с сочувствием, но потом выяснилось, что непримиримая часть светской оппозиции отстаивает интересы Турции и арабских монархий. Плюс перспективы исламизации протеста были многим видны, и их опасались. Наверное, как и все нормальные люди, наша семья, все мои друзья и знакомые в Сирии резко отрицательно относятся к ваххабитам и вообще к любому религиозному экстремизму. В Сирии идет война не с Асадом, а с цивилизацией как таковой. ИГИЛ забирает людей в рабство, распинает их на крестах, вводит средневековые налоги для христиан, а шиитов и алавитов убивает на месте…
Вы хотите жить по шариату, чтобы за сигарету и алкоголь вас могли убить, а за зауженные джинсы избивали палками на городской площади? Никто этого не хочет!
А мы знаем, что так будет, если Дамаск падет. В Ракке уже так, об этом сами местные жители говорят. Между нами до сих пор курсируют автобусы, так что мы очень хорошо знаем об альтернативе Асаду. Я в Дамаске познакомился с девушкой, ей всего 20 лет, три последних месяца она провела в рабстве у игиловцев. Один из их командиров купил ее и сделал своей наложницей, а когда подох, девушка перешла по «наследству» его преемнику… Родственники чудом смогли ее выкупить.

— Ты вообще знал, куда едешь, тебя там кто-то ждал?

- Конечно, примерно за два месяца до отправления через знакомых своих родственников я вышел на своего будущего командира отряда в ополчении, примыкающем к армии.
Это та самая «Шабиха», которую ООН в 2012 году обвинила в преступлениях против человечности. В общем, два месяца я рассказывал ему о себе: кто я, что умею, почему хочу приехать и так далее… А он в ответ объяснял, что меня ждет, чем буду заниматься и прочее. Я бы и в армию пошел, но моя очередь мобилизации наступает в последнюю очередь, так как я единственный кормилец в семье, ну и на неделю туда не сходишь. Брат там уже три года, и даже родных повидать не может, так как на фронте вообще передышек нет.

— В ополчение только сирийцы входят или это интернациональная бригада?

- Едут из Ливана и Ирана, потому что понимают, что если Сирия падет, то они будут следующими. Они нам и военных советников, и оружие поставляют… Вся «шиитская ось зла» за нас! С остального мира я не видел бойцов… Как мне показалось, посольство Сирии в России не одобряет подобные темы. Возможно, это связано со слухами, которые ходят вокруг так называемого «русского легиона», который несколько лет назад был нанят каким-то питерским ЧОПом, чтобы воевать за Асада. Но когда они прилетели в Дамаск, российская сторона возмутилась, «легионеров» вернули на родину и завели пару уголовных дел за наемничество. В общем, легально воевать за Сирию можно, только если есть сирийское гражданство или некое межправительственное соглашение. Зато на стороне исламистов настоящий интернационал — они валят к нам вообще отовсюду.

— Как тебя Дамаск встретил?

- Я прилетел в международный аэропорт Дамаска, и первое, что увидел, это большое количество солдат и ополченцев. Но гражданская жизнь продолжается, в центре города люди ходят по улицам, ничего не боясь, несмотря на периодические минометные обстрелы. В христианских районах ситуация чуть сложнее, но и там магазинчики работают. Мой отряд как раз возле них базировался, на северо-восточной окраине Дамаска, напротив оппозиционного района Дума, который целиком занят исламистами. Он всегда был населен религиозными радикалами, так что никто не удивился, когда там оказался рассадник боевиков. Правда, к моменту моего приезда район был уже давно взят в осаду, и у врага не было никакой возможности вырваться, так что мне там относительно просто было, если сравнить с тем, что происходит на севере Сирии…

— Когда говорят «ополчение», сразу представляешь себе разношерстную публику, кое-как одетую и вооруженную, «Шабиха» похожа на это?

- Нет, конечно. Мне в первый же день выдали стандартную армейскую амуницию, провели инструктаж и отправили на позиции. Кормят тоже до отвала, ну если ты сможешь есть, конечно, потому что на нервах не до этого…В рационе — вся национальная кухня, блюда из мяса, бобов, сладости всякие. Пачку сигарет дают на два дня, но они такие крепкие, что этого вполне хватает. Плюс местные продукты каждый день носят, мы и армия для них как последняя надежда.
Возможно, в отдельных населенных пунктах, где местные жители собрали всю имеющуюся у них униформу и оружие, связались с армией и сказали, что их подразделение из стольких-то человек теперь часть ополчения, есть какие-то перебои со снабжением, но в Дамаске в этом плане как на курорте. Но ополченцам ничего не платят, вместо этого Асад дает их семьям всевозможные льготы.

— Какие вообще отношения между армией и ополчением?

- Подчиненные. Оппозиция любит выставлять «Шабиху» варварами, которых правительство взяло под свое крыло, а они этим пользуются и только грабят и насилуют… С правдой это не имеет ничего общего.
Конечно, гражданские могут гибнуть от правительственных войск, но, к сожалению, это особенность боя в городской черте. Иногда таких жертв не удается избежать, тем более что исламисты прикрываются мирными жителями. Если бы мы на самом деле вырезали всех, кто поддерживает врага, Дума был бы давно разрушен.
Танками раскатали бы за день, тем более что некоторые горячие головы к этому давно призывают.
Но Асад этого не хочет, наоборот, он даже зарплаты продолжает платить тем чиновникам, которые теперь работают на Исламское государство. Наша задача не геноцид устроить, а объединить страну. Поэтому перед каждым выходом на задание нам говорили, что мы ни в коем случае не должны стрелять по гражданским. Если же кто-то из них умирает, то по каждому факту проходят проверки, при необходимости вплоть до трибунала.

— Давай больше конкретики, как отношения строятся между «Шабихой» и армией?

- Армия дает задание, все необходимые сведения, поддержку и так далее. Поставляет нам инструкторов. С разрешения Асада «Хезболла» тренирует ополченцев там, куда не может добраться армия. Возможно, в отдаленных населенных пунктах ополченцы могут поддерживать связь только эпизодически, но если этого не происходит совсем, их отряд не будет считаться частью ополчения. Другими словами, ополчение — естественное продолжение армии. Связь осуществляется через командиров отрядов. Все вопросы утверждаются в армии и в гражданских администрациях, если это необходимо. Ничего на свой страх и риск не делается. Если ополчение решает, что для обороны необходимо снести дом, то вначале нужно получить разрешение от городских властей. Конечно, бывают случаи, когда уведомить не успеваешь, но тогда ты должен рассказать обо всем уже постфактум. Что касается ротации, мой командир провоевал в составе армии 4 года сержантом, был ранен и отправился в ополчение. Вообще же в ополчение набирают добровольцев, которых за отличие в бою могут перевести в армию.

— А сколько всего человек было в отряде?

- Всего нас 21 человек. Несмотря на то, что отряд должен формироваться по территориальному признаку, у нас было трое христиан из Алеппо, два друза, которые бежали в Дамаск от ИГИЛ и вступили в ополчение, и один ливанский доброволец. Там очень сильная атмосфера боевого братства, поэтому у нас не было никаких религиозных разногласий, дедовщины или чего-то такого. Все понимают, кто наш враг, вся злость уходит на него. При этом среди нас была пара человек, которые в начале «арабской весны» принимали участие в антиправительственных демонстрациях, но сейчас Асад для них — что-то вроде иконы. И это везде так. Я, когда ехал в Сирию, считал фарсом советские лозунги вроде «За Родину! За Сталина!», но в Дамаске я сам был очевидцем того, как люди, идя в атаку, кричали «Бог! Сирия! Башар!», «Наши кровь и души за тебя, Башар!» и так далее.

— В чем заключается главная задача ополчения?

- Ополчение возникло не от большой любви, а по причине необходимости чем-то заполнить бреши, когда в первые годы войны армия «похудела» в несколько раз.
Теперь она может маневрировать, а мы удерживаем отбитые позиции. Мы, например, всю неделю сидели в доме, который как бы клином вдавался в позиции боевиков.
Я не знаю, в какой они были организации, может быть, в ИГИЛ, а может, еще в какой-то. Да это и не важно, поскольку они постоянно мигрируют из одной организации в другую.

— Получается, ты в первый же день оказался на линии фронта? Командир вообще проверял твои способности?

- Да, смешная история получилась… В прошлом я проходил военные сборы в Сирии, где стал снайпером. Но пока мы шли на позиции, выяснилось, что стреляю я не очень — не смог попасть по банке, стоящей на бочке примерно в ста метрах от меня. В результате меня сделали обычным стрелком, ну и рядовым, так как званий в отряде нет, и ты либо командир, либо рядовой. А так — да, с первого дня в бою оказался, ну или с первой ночи, так как днем там жара свыше 40 градусов и что-либо делать тяжело.
Пока не стемнеет, нашей главной задачей было не давать спать врагу, чтобы ночью он не слишком резвился.
Основные бои начинаются примерно в 6–7 часов вечера, когда начинает спадать жара. Правда, как мне рассказывал наш командир, даже самые тяжелые бои на нашей позиции — ничто по сравнению с тем, что происходит на севере Сирии, где у исламистов есть тяжелая артиллерия, танки и грузовики со смертниками.
Если у нас за неделю погибли 6 человек, и то из-за собственной ошибки, то там за ночь может погибнуть около 300 человек.

— А как погибли эти 6 человек?

- На второй день моего пребывания они пошли на подмогу соседнему отряду, который захватывал дом с исламистами. Они вошли в здание, откуда боевики уже убежали.
По всем инструкциям сначала туда должны были входить саперы, потому что исламисты всегда минируют постройки перед тем, как покинуть их… Забыли, ошиблись и взорвались.

— Ты знал, откуда были твои враги?

- В ночь на третий день мы взяли в плен одного боевика, он оказался сирийцем из Алеппо, который признался, что состоял в ИГИЛ. В соседнем квартале он убил одну армянскую семью — женщину и ее четырехлетнюю дочь, отрезал им головы. Он забрался к ним в квартиру, когда уходил от погони ополченцев Потом он, видимо, пытался удрать в Думу, но, так как неместный, просто заблудился и вышел на нас. Если кто-то переживает за его судьбу, то не стоит. Он жив, мы его передали военной милиции.

— А как ты понял, что он из Алеппо?

- По акценту. Арабский язык — это что-то вроде латыни Ближнего Востока. Его понимают все, но говорят на своих местных диалектах. А когда человек говорит на чисто арабском, он либо очень образованный, либо носитель какого-то местечкового диалекта, или вообще не сириец и не араб, а язык знает по Корану. Так я идентифицировал среди боевиков выходцев из СНГ и Северного Кавказа… Их там довольно много, и они самые отмороженные.

— В полный рост в атаку ходят?

- Вот именно… На следующую ночь после взятия пленного исламисты попытались захватить наш дом. И вот эти выходцы из СНГ, вопя «Аллах акбар» и что-то про доблесть исламских воинов, в полный рост пошли навстречу нашим автоматным очередям. Может быть, они были под наркотой или пьяные, но вообще в халифате ни то, ни другое не приветствуется, вплоть до смертной казни. Всего в тот день на нас нападали 30–40 человек, из них мы убили около десятка.

— Страшно было?

- Больше всего было страшно по прилету, вернее, даже не страх чувствуешь, а какое-то опустошенное волнение. Все чувства заблокированы, и ты сидишь как будто в прострации. Но когда начинают стрелять, то бояться становится некогда. Правда, периодически появляются люди, которые только на позиции понимают, что вообще не могут воевать. Во время боя они входят в полный ступор, не могут ничего делать, никого не слышат… Их сразу отправляют в тыл, чтобы они помогали, например, в лазарете. В этом нет ничего такого, главное, что хватило силы духа вообще приехать.

— А ты что делал, чтобы не потерять самообладания?

- Пытался про себя или тихо вслух комментировать свои действия, это помогало сосредоточиться. Например, я говорю сам себе: «На меня бежит враг. Нужно проверить предохранитель, прицелиться и выстрелить. Все, кончился бой, нужно доложиться». Это очень сильно помогало, а после боя начинался отходняк — много курил и руки тряслись.
А в самую первую ночь, когда я только приехал, у меня вообще началась паника, потому что боевики обстреляли наш дом из РПГ, и мне в плечо попал кусок стены. Я начал кричать, что меня ранили, весь отряд на уши поднял… И тут я узнал арабский вариант русской поговорки «врет как Троцкий». Но синяк у меня до сих пор остался.

— Вообще были моменты, когда не только ты на иголках сидел?

- Целых полтора дня таких было. На пятый день я узнал, что такое туннельная война. Оказывается, пока мы обороняли свой домик, исламисты в это время рыли у нас под носом подземный ход. Не знаю, сколько это продолжалось — может, месяц или больше, — но факт в том, что в один «прекрасный» день мы обнаружили, что исламисты вылезли у нас за спиной и захватили четырехэтажный дом, самый высокий в окрестностях, так как все остальные в два-три этажа.
Разумеется, там засели снайпер и пулеметчики, и все мы оказались в маленьком котле. При желании можно было пробежать 200 метров под градом пуль, чтобы выйти, но никому не хотелось. Вместо этого мы связались со штабом армии, и там сказали, что решат вопрос. Решали полтора дня, потом подогнали к захваченному зданию БМП, штурмовую группу и еще два отряда ополченцев. Сначала здание на протяжении двух часов прошивалось насквозь из тяжелого пулемета, потом мы со всех сторон пошли в атаку.
В результате нашему командиру палец на руке отстрелили, а мы убили 8 исламистов. Вообще в здании их было больше, но те, что были поумнее, успели уйти обратно в туннель. Собственно, на этом все мои боевые подвиги закончились, так как было пора возвращаться домой…

— Вовремя вас вытащили. А с местными жителями успел пообщаться, что они думают о войне?

- Все очень устали от нее, но они поддерживают Асада, потому что понимают, что если победят исламисты, то им придется несладко.
ИГИЛ не берет в плен, если они тебя окружили, то думай не о том, как сдаться, а как забрать с собой на тот свет как можно больше боевиков.
Даже светская оппозиция начала использовать амнистию, чтобы спастись от исламистов. На стороне исламистов остались только самые бедные слои населения.
При этом большинство беженцев, несмотря на последние новости, остается в Сирии. Правительство старается не создавать палаточных лагерей и расселяет их в административных зданиях. Самые богатые выезжают в Иран и Ливан, чтобы оттуда продолжать свой бизнес, а те, что победнее, стремятся в Евросоюз.
Несмотря на огромные долги и полный развал экономики, Сирия выделяет большие деньги на социальный сектор. Строятся детские центры, школы, больницы и так далее. Зарплаты выплачиваются даже тем чиновникам, которые остались работать в ИГИЛ. Ваххабиты строят свое государство, но из-за отсутствия собственных кадров вынуждены опираться на сирийских чиновников в оккупированных городах. Некоторые чиновники так хорошо устроились, что получают деньги и от Дамаска, и от Ракки. В общем, Асад делает все, чтобы доказать, что Сирия, в отличие от террористов, заботится о своих гражданах.

— Ты говоришь об ИГИЛ, но ведь там много разных группировок, для местных нет разницы?

- А какая может быть разница, кто тебе будет голову резать?
Их различают только военные, потому что им важно знать, с кем они тактические перемирия заключают, и ученые, потому что исследования проводят всякие…
Ну есть еще Свободная армия Сирии, но ей принадлежит максимум 10% всех сил повстанцев. Местные жители и с ними ни о чем не хотят говорить. Все их требования и так постепенно выполняются. Чтобы противостоять исламистам, Асад должен наладить диалог с народом. Они требуют отставки Асада, а зачем, если все знают, что сейчас он выиграет любые честные выборы?

— Для местных есть разница, приезжий исламист или нет?

- Вот тут есть. Гастролеры плюют на местные порядки. Доходит до того, что даже бедуинские племена возле Ракки, которые сначала звали к себе ИГИЛ, теперь бегут к Асаду, так как не могут жить при новых порядках. Но самый вал беженцев начинается, когда исламисты наступают на новые населенные пункты. Ополченцы, с которыми я говорил, считают, что живут с миссией очистить мир от большой кучи дерьма, которая туда приехала. Они сожалеют только о том, что оно приехало к нам, а не в Саудовскую Аравию, Турцию или США, которые финансируют их.

— Какое вообще отношение к саудитам?

- Их и до войны никто из стран Залива не любил из-за их мракобесия… В Латакии, например, есть одно кафе, на табличке которого написано «саудиты и собаки не обслуживаются».
Саудовскую Аравию не любят за ее дикость, отсталость и варварство, а также за бескультурную гордыню, вызванную наличием обширных запасов нефти. В свою очередь сирийцы считают себя наследниками древних цивилизаций.

— А о России что думают?

— Сторонники Асада очень хорошо к России относятся еще со времен СССР, а сейчас тем более. А вот если игиловцы узнают, что ты славянин или у тебя жена славянка, то тебя точно убьют, потому что после чеченской войны Россия считается одним из главных врагов исламистов.

— Ясно… Тяжело было прощаться с отрядом?

— Стыдно было. Мне-то есть куда ехать, а им — нет. Уже сдружился с ними со всеми. В следующем году еще раз съездить хочу. Когда туда ехал, думал, что враг будет как бессмертная орда. Оказалось, что преувеличивают возможности исламистов. Умирают как все.

— Ты думаешь, война не прекратится к тому моменту?

- Нет, конечно. Для этого нужно, чтобы государство взяло под контроль турецкую границу примерно к Приморскому району и иорданскую границу в районе Голанских высот… Тогда приток исламистов будет остановлен, и мы быстро справимся с оставшимися боевиками. Все сирийцы знают, что Турция, Саудовская Аравия, Израиль и США помогают исламистам оружием и деньгами, покупают у них нефть. Якобы они помогают только светской оппозиции, но все же прекрасно понимают, что они оружие фактически на общак скидывают. От Свободной армии оружие распределяется между всеми. При этом Сирия может проиграть только в том случае, если будет установлена бесполетная зона, Турция открыто поддержит боевиков, а антиигиловская коалиция открыто выступит против Сирии.

— Почувствовал изменения, когда в Россию вернулся?

- Я вообще не понимаю, как вы тут так спокойно живете. Сны снятся, как я там был, спать получается, только когда совсем измотаешься. Любителей петард возненавидел. Ну и под ноги все время смотрю, чтобы на мину не напороться. Но все равно — не внести пусть даже маленькую лепту в борьбу с ИГИЛ я не мог. Брат говорит, что на севере каждый день как будто «Спасти рядового Райана» снимают. Потери огромные с обеих сторон, жалости никто друг к другу не испытывает, пленных не всегда берут, даже уши друг другу режут на сувениры…

— Хотел бы что-нибудь передать своим сослуживцам и боевикам?

- Для ополченцев и солдат: все адекватные, нормальные люди с вами, ребята. А для боевиков… наверное, нехорошо получится, если интервью закончится словами «вас всех убьют»? Надо быть конченым идиотом, чтобы идти воевать за халифат…Лучше анекдот расскажу. Солдаты поймали исламиста. Он просит расстрелять его в 13.00. Его спрашивают, почему именно в это время? Он отвечает, что тогда он успеет на обед к пророку Мухаммеду и шахидам. Докладывают офицеру.
Офицер говорит: расстреляйте его в 14.15. Спрашивают: почему? А он отвечает, что тогда он как раз за всеми посуду успеет помыть.

P.S. Фотографироваться Мишель отказался — сказал, чтобы не опознали ИГИЛовцы.
http://colonelcassad.livejournal.com/2379113.html

Как так получилось что при большинстве мусульман в мире, живущих в странах с древнейшими уважаемыми культурами, звание настоящих тру мусульман принадлежит кучке варваров из ИГ, почему бы большинству мусульман добровольцев ехать воевать не за ИГ, а против них, борясь за своё более разумное понимание ислама. тем более что ИГ как-то уж очень подозрительно связанна с Западом - членом НАТО Турцией, союзником США С. Аравией, да и самими США. ИМХО мусульманам бы стоило как-то активнее бороться и осудить ИГ, так чтобы его враги не считались врагами религиозной общины.

Сообщение отредактировал Enigo - Sep 10 2015, 13:19