Я вам песенку спою 2, Или какая там уже серия... Опции

[Grendel]

Я вот смотрю темы у нас в таверне многие бездушные . Нет, вы не поймите меня неправильно! Это как действия: моральные и аморальные. Есть еще тип - безморальные, т.е. просто они не плохие, но не содержащие мораль.

Ну вот и темы у нас многие не под стать доброму духу, который должен витать в месте под названием "Таверна". Месте в котором должно вкусно пахнуть смолой из горящих дров камина, разными блюдами и напиткаме, месте где должен быть слышен гомон голосов, песни и веселые шутки, проходить дружеские споры, шутливые пари и состязания.

Вот просто хочу спеть:

Только глянет над Москвою утро вешнее,
Золотятся помаленьку облака,
Выезжаем мы с тобою, друг, по-прежнему,
И, как прежде, поджидаем седока.
Эх, катались мы, летели, мчали вдаль стрелой,
Искры сыпали с булыжной мостовой!
А теперь плетёмся тихо по асфальтовой.
Ты да я, поникли оба головой.

Ну, подружка верная,
Тпру, старушка древняя,
Стань, Маруська, в стороне!
Наши годы длинные,
Мы друзья старинные.
Ты верна, как прежде мне!

Я ковал тебя отборными подковами,
Я пролётку чистым лаком покрывал,
Но метро, сверкнув перилами дубовыми,
Сразу всех он седоков околдовал!
Ну и как же это только получается?
Всё-то в жизни перепуталось хитро:
Чтоб запрячь тебя, я утром направляюся
От “Сокольников” до “Парка” на метро.

Ну, подружка верная,
Тпру, старушка древняя,
Стань, Маруська, в стороне!
Наши годы длинные,
Мы друзья старинные.
Ты верна, как прежде мне!

[Keman]

Когда отряд въехал в город, было время людской доброты
Население ушло в отпуск, на площади томились цветы.
Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня.
Часы на башне давно били полдень какого-то прошедшего дня.

Капитан Воронин жевал травинку и задумчиво смотрел вокруг.
Он знал что все видят отраженье в стекле все слышат неестественный стук.
Но люди верили ему как отцу, они знали кто все должен решить.
Он был известен как тот кто никогда не спешил, когда некуда больше спешить

Я помню кто вызвался первым, я скажу вам их имена.
Матрос Егор Трубников и индеец Острие Бревна,
Третий был без имени, но со стажем в полторы тыщи лет
И прищурившись как Клинт Иствуд, капитан Воронин смотрел им вслед

Ждать пришлось недолго, не дольше чем зимой ждать весны
Плохие новости скачут как блохи, а хорошие и так ясны.
И когда показалось облако пыли там где расступались дома,
Дед Василий сказал совсем охренев: наконец-то мы сошли с ума.

Приехавший соскочил с коня, пошатнулся и упал назад
Его подвели к капитану и всем стало видно что Воронин был рад
Приехавший сказал: О том что я видел я мог бы говорить целый год
Суть в том что никто кроме нас не знал где здесь выход и даже мы не знали где вход.

На каждого, кто пляшет русалочьи пляски есть тот кто идет по воде.
Каждый человек он как дерево, он отсюда и больше нигде
И если дерево растет, то оно растет вверх, и никто не волен это менять.
Луна и солнце не враждуют на небе, и теперь я могу их понять.

Конечно только птицы в небе и рыбы в море знают кто прав.
Но мы знаем что о главном не пишут в газетах, и о главном молчит телеграф.
И может быть город назывался Маль-Пасо, а может быть Матренин Посад,
Но из тех кто попадал туда, еще никто не возвращался назад

Так что нет причин плакать, нет повода для грустных дум
Теперь нас может спасти только сердце, потому что нас уже не спас ум.
А сердцу нужны и небо и корни, оно не может жить в пустоте...
Как сказал один мальчик, случайно бывший при этом, отныне все мы будем не те.